12 апреля основателю арт-групп «Хор Турецкого» и SOPRANO Михаилу Турецкому исполняется 61 год, но это не повод прекращать гастрольный тур «Юбилей Маэстро», начатый в октябре прошлого года. По словам музыканта, для него это турне — благодарность учителям, родителям, семье, публике и стране.
ШОУ ГОЛОСОВ
Михаил, что для вас значит возраст? Глупо зацикливаться на цифрах, лучше радоваться каждому наступившему дню и наполнять его максимальным смыслом. Очень стараюсь это делать, хотя, бывает, сомневаюсь и не верю, порой случаются плохое настроение, усталость, выгорание. Но я с собой борюсь, чтобы быть интересным зрителям и заводить свою команду. Ведь я в коллективе главный двигатель: если я заглох — машина остановилась.
Почему ваш хор называется арт-группой? Хор Турецкого сильно отличается от традиционного камерного. Солисты не стоят на месте, не смотрят в папки и не поют по нотам. Напротив, они всё время двигаются, отыгрывают мизансцены. Понятие «арт-группа» придумал я. Оно означает «эстрадный хор», «шоу голосов».
Причём как женских, так и мужских! На гастролях вы их даже комбинируете. Это как шахматы. Допустим, на гастроли едут семь парней и пять девочек, и я из этих двенадцати голосов могу создать любое музыкальное сочетание. Постоянно экспериментирую, ищу новое, чтобы не было скучно, и очень горжусь тем, что мы никогда не будем как пони, который бегает по одному и тому же кругу. В нашем творчестве присутствуют все жанры: опера, классика, шансон, фольклор, эстрада, рок. И голоса практически всех типов — их можно смешивать между собой. Например, у нас есть дуэт из репертуара Фредди Меркьюри и Монсеррат Кабалье «How can I go on»: контратенор Вячеслав Фреш поёт за Меркьюри, а Михаил Кузнецов — мужское сопрано — за Кабалье. Знаете, сколько пришлось репетировать?! Полгода они спевались.
ГЛОТОК КЛАССИКИ
Вы в туре и сами поёте на концертах, хотя раньше выступали лишь в роли ведущего. Кто вас на это сподвиг?
Моя дочь Эммануэль. Конечно, я могу петь. Если ты не умеешь петь, какой из тебя руководитель? Но это не генеральское дело, как говорил Иосиф Давыдович Кобзон. И потом, пение не самая сильная моя сторона. Я дирижёр, хормейстер, продюсер, шоумен — мозг, отвечающий за организацию. Но поскольку петь я всё-таки могу, дочь вытащила меня на телешоу «Две звезды».
«Отец горел, когда пел, разве это не свойство настоящего музыканта?»
Эммануэль участвует в наших проектах с девяти лет, может исполнять и эстрадные песни, и классику, и оперу, и оперетту. На шоу мы хотели удивлять членов жюри тем, что каждый раз появлялись с музыкальным сюрпризом. В одном блоке споём еврейский шансон «Бублики», в другом — «Пепиту» из оперетты «Вольный ветер». Но самым хитовым номером был дуэт Кристины и Призрака из мюзикла «Призрак оперы». Его автор Эндрю Ллойд Уэббер написал там такие ноты наверху, чтобы никто не мог спеть, кроме его жены Сары Брайтман. Я говорю дочери: «Эмма, ты не возьмёшь эту ноту». Но она не испугалась и меня заставила решиться. Я ни разу не пожалел об участии в шоу, мало того, даже вошёл во вкус. И в юбилейном концерте некоторые песни начал петь сам. Визитная карточка — «Мои года — моё богатство». Весь зал со мной поёт, люди встают. Понимаешь, что жизнь даётся нам только раз и надо жить всем сердцем. Мой отец радовался жизни до самого конца, почти до 97 лет. Только на 95-летие он немножко пожаловался: «Годочки, сынок, сложно, было бы мне сейчас лет восемьдесят пять». И глаза у него загорелись…
Вы же не из музыкальной семьи?
Нет. Но мой папа женился на маме именно благодаря музыке. Сам он из Белоруссии, приехал учиться в Москву в 18 лет. И как-то, навещая родственников, увидел маму. Он так рассказывал: «Захожу, бедняцкая хатка, на лавчонке сидит девочка с красивыми коленками, играет на гитаре и поёт песни. Мне она очень понравилась». Маме было семнадцать. Я никогда не видел, чтобы мама играла на гитаре. Но пела она всегда — и еврейские, и русские песни. Но больше для себя. А папа немного картавил, но тоже очень любил петь. В детстве он часто водил меня в Большой театр, потому что дружил с комендантом. Хорошие билеты тот достать не мог, и мы сидели в самом углу ложи бенуара, оттуда я и постигал искусство. Ещё у отца был двоюродный брат — знаменитый дирижёр Рудольф Баршай. Я ходил на его концерты.
В пять лет мучился, когда Баха слушал два отделения в Большом зале консерватории, а в девять мне уже начало нравиться. Сегодня я без этого не могу. Посижу на репетиции, побегу в зал Чайковского, чтобы послушать хрестоматийную симфонию № 40 Моцарта или симфонию № 5 Бетховена в исполнении оркестра под руководством Владимира Федосеева. Мне просто необходим этот глоток классики.
Михаил Турецкий
Певец, хормейстер, продюсер, шоумен. Выпускник дирижёрского факультета, кафедры хорового дирижирования, Российской академии музыки имени Гнесиных (ГМПИ имени Гнесиных). Народный артист РФ. В 1989 году основал арт-группу «Хор Турецкого», где представлены все виды мужских голосов — от баса-профундо до мужского сопрано, а в 2009-м создал женский коллектив SOPRANO. В 2005 году выпустил автобиографическую книгу «Хормейстер».
НАЕДИНЕ СО ВСЕМИ
А вы могли бы исполнить ораторию со своими коллективами? Придётся потратить много времени. Это не совсем наш жанр, мы ушли в сочетание эстрады и классики. Но у нас есть прекрасные голоса, которым под силу спеть оперные партии с оркестром Федосеева. Кто-то может исполнить арию Ленского из «Евгения Онегина», кто-то — Каварадосси из «Тоски». Да и девушки не отстают. Евгения Фанфара — звезда, вокальный бриллиант, одна на миллион певица. Я ей говорю: «Не знаю даже, имею ли я право таким богатством распоряжаться. Увожу тебя из классики в эстраду».
Вы в прошлом году гастролировали по Латинской Америке. Как впечатления?
Это счастье и наслаждение. Мы дважды летали туда в 2022 году: один раз в три страны — в Бразилию, Аргентину и Уругвай, второй раз в шесть — на Кубу, в Мексику, Венесуэлу, Панаму, Колумбию и Перу. Нас очень ждут снова, потому что репертуар у коллективов разнообразный, мы поём на семи языках. И ещё у нас есть такая фишка: мы со сцены говорим на языке той страны, куда приехали. Ивета Рогова, выпускница Петербургской консерватории, уже на пятнадцати языках в моём присутствии разговаривала. Мы рассказываем о себе, о том, что делаем на сцене, общаемся с залом, предлагаем спеть. Это создаёт атмосферу доверия.
К теме будущих гастролей: я счастлив, что вернулось авиасообщение с Китаем. Мы хотим сделать там большую музыкальную акцию. Екатерина Мурашко из SOPRANO выросла в КНР и говорит по-китайски. Так что взаимопонимание с аудиторией нам обеспечено.
А вы по-китайски что-нибудь можете сказать? Я лучше спою: «Ибайвань, ибайвань, ибайвань»… (Поёт на мотив «Миллион алых роз».)
ШОУ ГОЛОСОВ
Михаил, что для вас значит возраст? Глупо зацикливаться на цифрах, лучше радоваться каждому наступившему дню и наполнять его максимальным смыслом. Очень стараюсь это делать, хотя, бывает, сомневаюсь и не верю, порой случаются плохое настроение, усталость, выгорание. Но я с собой борюсь, чтобы быть интересным зрителям и заводить свою команду. Ведь я в коллективе главный двигатель: если я заглох — машина остановилась.
Почему ваш хор называется арт-группой? Хор Турецкого сильно отличается от традиционного камерного. Солисты не стоят на месте, не смотрят в папки и не поют по нотам. Напротив, они всё время двигаются, отыгрывают мизансцены. Понятие «арт-группа» придумал я. Оно означает «эстрадный хор», «шоу голосов».
Причём как женских, так и мужских! На гастролях вы их даже комбинируете. Это как шахматы. Допустим, на гастроли едут семь парней и пять девочек, и я из этих двенадцати голосов могу создать любое музыкальное сочетание. Постоянно экспериментирую, ищу новое, чтобы не было скучно, и очень горжусь тем, что мы никогда не будем как пони, который бегает по одному и тому же кругу. В нашем творчестве присутствуют все жанры: опера, классика, шансон, фольклор, эстрада, рок. И голоса практически всех типов — их можно смешивать между собой. Например, у нас есть дуэт из репертуара Фредди Меркьюри и Монсеррат Кабалье «How can I go on»: контратенор Вячеслав Фреш поёт за Меркьюри, а Михаил Кузнецов — мужское сопрано — за Кабалье. Знаете, сколько пришлось репетировать?! Полгода они спевались.
ГЛОТОК КЛАССИКИ
Вы в туре и сами поёте на концертах, хотя раньше выступали лишь в роли ведущего. Кто вас на это сподвиг?
Моя дочь Эммануэль. Конечно, я могу петь. Если ты не умеешь петь, какой из тебя руководитель? Но это не генеральское дело, как говорил Иосиф Давыдович Кобзон. И потом, пение не самая сильная моя сторона. Я дирижёр, хормейстер, продюсер, шоумен — мозг, отвечающий за организацию. Но поскольку петь я всё-таки могу, дочь вытащила меня на телешоу «Две звезды».
«Отец горел, когда пел, разве это не свойство настоящего музыканта?»
Эммануэль участвует в наших проектах с девяти лет, может исполнять и эстрадные песни, и классику, и оперу, и оперетту. На шоу мы хотели удивлять членов жюри тем, что каждый раз появлялись с музыкальным сюрпризом. В одном блоке споём еврейский шансон «Бублики», в другом — «Пепиту» из оперетты «Вольный ветер». Но самым хитовым номером был дуэт Кристины и Призрака из мюзикла «Призрак оперы». Его автор Эндрю Ллойд Уэббер написал там такие ноты наверху, чтобы никто не мог спеть, кроме его жены Сары Брайтман. Я говорю дочери: «Эмма, ты не возьмёшь эту ноту». Но она не испугалась и меня заставила решиться. Я ни разу не пожалел об участии в шоу, мало того, даже вошёл во вкус. И в юбилейном концерте некоторые песни начал петь сам. Визитная карточка — «Мои года — моё богатство». Весь зал со мной поёт, люди встают. Понимаешь, что жизнь даётся нам только раз и надо жить всем сердцем. Мой отец радовался жизни до самого конца, почти до 97 лет. Только на 95-летие он немножко пожаловался: «Годочки, сынок, сложно, было бы мне сейчас лет восемьдесят пять». И глаза у него загорелись…
Вы же не из музыкальной семьи?
Нет. Но мой папа женился на маме именно благодаря музыке. Сам он из Белоруссии, приехал учиться в Москву в 18 лет. И как-то, навещая родственников, увидел маму. Он так рассказывал: «Захожу, бедняцкая хатка, на лавчонке сидит девочка с красивыми коленками, играет на гитаре и поёт песни. Мне она очень понравилась». Маме было семнадцать. Я никогда не видел, чтобы мама играла на гитаре. Но пела она всегда — и еврейские, и русские песни. Но больше для себя. А папа немного картавил, но тоже очень любил петь. В детстве он часто водил меня в Большой театр, потому что дружил с комендантом. Хорошие билеты тот достать не мог, и мы сидели в самом углу ложи бенуара, оттуда я и постигал искусство. Ещё у отца был двоюродный брат — знаменитый дирижёр Рудольф Баршай. Я ходил на его концерты.
В пять лет мучился, когда Баха слушал два отделения в Большом зале консерватории, а в девять мне уже начало нравиться. Сегодня я без этого не могу. Посижу на репетиции, побегу в зал Чайковского, чтобы послушать хрестоматийную симфонию № 40 Моцарта или симфонию № 5 Бетховена в исполнении оркестра под руководством Владимира Федосеева. Мне просто необходим этот глоток классики.
Михаил Турецкий
Певец, хормейстер, продюсер, шоумен. Выпускник дирижёрского факультета, кафедры хорового дирижирования, Российской академии музыки имени Гнесиных (ГМПИ имени Гнесиных). Народный артист РФ. В 1989 году основал арт-группу «Хор Турецкого», где представлены все виды мужских голосов — от баса-профундо до мужского сопрано, а в 2009-м создал женский коллектив SOPRANO. В 2005 году выпустил автобиографическую книгу «Хормейстер».
НАЕДИНЕ СО ВСЕМИ
А вы могли бы исполнить ораторию со своими коллективами? Придётся потратить много времени. Это не совсем наш жанр, мы ушли в сочетание эстрады и классики. Но у нас есть прекрасные голоса, которым под силу спеть оперные партии с оркестром Федосеева. Кто-то может исполнить арию Ленского из «Евгения Онегина», кто-то — Каварадосси из «Тоски». Да и девушки не отстают. Евгения Фанфара — звезда, вокальный бриллиант, одна на миллион певица. Я ей говорю: «Не знаю даже, имею ли я право таким богатством распоряжаться. Увожу тебя из классики в эстраду».
Вы в прошлом году гастролировали по Латинской Америке. Как впечатления?
Это счастье и наслаждение. Мы дважды летали туда в 2022 году: один раз в три страны — в Бразилию, Аргентину и Уругвай, второй раз в шесть — на Кубу, в Мексику, Венесуэлу, Панаму, Колумбию и Перу. Нас очень ждут снова, потому что репертуар у коллективов разнообразный, мы поём на семи языках. И ещё у нас есть такая фишка: мы со сцены говорим на языке той страны, куда приехали. Ивета Рогова, выпускница Петербургской консерватории, уже на пятнадцати языках в моём присутствии разговаривала. Мы рассказываем о себе, о том, что делаем на сцене, общаемся с залом, предлагаем спеть. Это создаёт атмосферу доверия.
К теме будущих гастролей: я счастлив, что вернулось авиасообщение с Китаем. Мы хотим сделать там большую музыкальную акцию. Екатерина Мурашко из SOPRANO выросла в КНР и говорит по-китайски. Так что взаимопонимание с аудиторией нам обеспечено.
А вы по-китайски что-нибудь можете сказать? Я лучше спою: «Ибайвань, ибайвань, ибайвань»… (Поёт на мотив «Миллион алых роз».)